«Новые СМИ» и социальные медиа в ливийском конфликте

В ноябре 2011 в российских СМИ прошла волна публикаций об использовании спецслужбами США так называемых «новых СМИ» и социальных сетей для сбора разведывательных данных и о попытке утилизации этих ресурсов как каналов влияния (См.: например, http://www.rbcdaily.ru/2011/11/06/world/562949981969898) . Новый всплеск интереса к использованию «новых СМИ» и социальных сетей в качестве политтехнологических инструментов последовал за парламентскими выборами в России.

НИИ Кризисных информационных систем давно ведет исследования и разработки в этой сфере. Использование новых СМИ как инструмента сбора разведданных занимает значительную часть в программе повышения квалификации «Сбор и анализ разведданных из открытых источников» (http://crisisdata.info/styled-4/styled-12/index.html), предлагаемой НИИКИС. Находит проблема отражение и в публикациях НИИКИС (См., например: http://crisisdata.info/styled-4/rapidcart/styled-6/index.html). Сотрудники НИИКИС проходят профессиональную переподготовку и повышение квалификации в тех же учебных центрах, что и сотрудники вызвавшего столь пристальный интерес отечественных СМИ Центра открытых источников ЦРУ и других ведущих государственных и корпоративных разведывательных служб. 

В августе 2011 года для корпоративных заказчиков НИИКИС был подготовлен аналитический доклад о роли новых СМИ и социальных сетей в современных политических процессах, а также об использовании этих инструментов для информационной поддержки процесса выработки, принятия и осуществления внешнеполитических и военно-политических решений.

Ниже предлагается выдержка из данного доклада. Сам доклад будет открыт и станет доступен в разделе «Публикации» через 6 месяцев после его распространения среди корпоративных заказчиков НИИКИС, т.е. в феврале 2012 года.

Тезисы

• Использование технологий социальных медиа  было одним из основных фактором антиправительственных выступлений в Северной Африке и на Ближнем Востоке, давая возможность протестующим обмениваться информацией и давая им прямой доступ к мировой аудитории.

• Этот новый уровень доступности информации также имел значимые последствия для конфликта в Ливии, причем, оказывая влияние как на повстанцев, так и на операции НАТО.

• Как использовать или избежать внимания «новых СМИ», будут все большей степени интересовать военных и спецслужбы. Поэтому они вынуждены включать социальные медиа в процессы оперативного планирования.

«Новые СМИ» и социальные медиа в ливийском конфликте

С начала 2011 года, Ближний Восток и Северная Африка сотрясались от революций, социальных потрясений и конфликтов в рамках так называемой «арабской весны». Социальные медиа, в том числе Twitter, Facebook и интернет-блоги, сыграли важную роль в свержениях прежних режимов, прокатившихся по региону, и разжигании общественных беспорядков с целью свергнуть власть прежних режимов. Это стало заметным уже в акциях протеста на площади Тахрир в Египте, когда протестующие использовали каналы социальных медиа для самоорганизации и пропаганды своих действий в остальном мире.

События в Ливии после начала восстания против правления полковника Муаммара Каддафи, которое началось в середине февраля привели к тому, что социальные медиа сыграли важную роль в обеспечении возможностей как для внутренней, так и международной аудитории, следовать за ходом конфликта. Внешнее военное вмешательство после принятия Советом Безопасности ООН резолюции 1973 от 17 марта дало социальным медиа новую роль в международных отношениях. Впервые социальные медиа были в состоянии обеспечить в режиме реального времени освещение достаточно масштабного военного конфликта с участием НАТО, США и других вооруженных сил.

Эта новая среда отслеживания в открытых источниках практически в режиме реального времени военных операций предоставляет беспрецедентные возможности и вызовы для правительств, вооруженных сил, неправительственных организаций и традиционных средств массовой информации с точки зрения операционной безопасности и сбора информации и разведывательных данных. Хотя возможности для спецслужб с точки зрения сбора информации в режиме реального времени и могут быть существенными, недостатком является то, что социальных медиа могут с легкостью быть использованы для распространения дезинформации, направленной как на политических оппонентов, так и на государственные разведслужбы. Более того, способность частных лиц отслеживать военные или специальные операции будут создавать проблемы для силовых структур, поскольку негосударственные акторы теперь обладают некоторыми возможностями, ранее доступными только для государственных служб.

       

В представлениях обывателей, социальные медиа сыграли важнейшую роль в «арабской весне», объединяя разрозненные оппозиционные группы и давая им возможность обойти цензуру, которой подвержены традиционные международные средства массовой информации. Роль социальных медиа в мобилизации протестующих на площади Тахрир Каира и предоставление сирийской оппозиции видеоматериалов с (якобы) имевшими место правительственными репрессиями привлекло особое внимание со стороны международных СМИ.

            Конфликт в Ливии преобразовал характер арабской весны и привел к крупномасштабным боевым действиям, развернувшимся вдоль североафриканского побережья между силами, лояльными законному правительству, и повстанцами, поддерживаемыми армиями стран НАТО.

Социальные медиа стали средством распространения пропаганды, мобилизации дипломатической и информационной поддержки, а также передачи разведданных в режиме реального времени для сил НАТО. С начала ливийского конфликта, социальные СМИ, оказалось одним из наиболее эффективных для повстанцев инструментов общения с внешним миром, особенно в международных СМИ.

В первые дни ливийского восстания, Twitter-каналы, сайты YouTube, страницы в Facebook и интернет-блоги, которые принадлежали оппозиционным группам внутри страны или эмигрантам из Ливии, стали одними из основных источников информации и видеорядов о том, что происходит в стране. Новости о переходе Бенгази в руки боевиков и о восстаниях в других городах впервые появились на сайтах социальных медиа в феврале 2011 года. Использование мобильных телефонов, а не традиционного Интернета, сыграло ключевую роль в этом росте роли новых СМИ, из-за высокого уровня распространения сотовых телефонов среди населения, со степенью проникновения в 134% от ливийского населения по сравнению с 151% в Италии и 95% в США.

До тех пор, пока иностранные журналисты не были в состоянии добраться до линии фронта в начале марта, эти кадры оказались одними из самых важных источников информации о происходящем внутри Ливии. Отделы новостей традиционных средств массовой информации формировали специальные команды журналистов для отслеживания каналов социальных медиа на постоянной основе, и многие из ведущих новостей были основаны на информации, полученной из социальных медиа потоков.

Видеоизображения, полученные из социальных медиа, казались достоверными по двум основным причинам. Во-первых, объем видеоматериалов был достаточно велик, что делало трудным подделку всех из них. Видео, снятые боевиками, показали военную технику в действии на местах, которые были легко узнаваемы, и которые обозначались создателями видеоматериалов. В других видео в кадр попадали дорожные указатели. Во-вторых, несколько видеофрагментов из разных источников, но из одного места увеличивали степень доверия к этим материалам.

Интересная особенность социальных медиа каналов из Ливии заключалась в том, как повстанческие группы из определенных местоположений тяготели к онлайн-сообществам. Осажденный город Мисрат в западной Ливии стал «горячей онлайн точкой», а его защитников он-лайн сторонники назвали «Львами» или «Патриотами Мисрата». В апреле был создан сайт YouTube со множеством видеоклипов боевых действий в городе, которые размещались на ежедневной основе. Клипы показывали воздушные удары НАТО, наступление на город правительственных сил и последующие контратаки оппозиции. В это время, видеоклипы также позволили иностранным наблюдателям проверить достоверность заявлений повстанческих сил, еще до того, как репортеры традиционных СМИ смогли посещать зону боевых действий.

Хотя Интернет и мобильная связь оказали существенное влияние на ход конфликта в Ливии, еще до начала «Революции 17 февраля» режим Триполи жестко контролировал все гражданские телекоммуникационные сети. Существовали ограничения на импорт спутниковых телефонов, чтобы заставить населения использовать телекоммуникационные сети, находящиеся под контролем правительства. По этим же причинам Ливия отказала в сертификации и допуску на рынок смартфонов Blackberry. Ливийский государственный оператор сотовый связи Ливиана, который запустил 3G сети в 2004 году, а также его конкурент Аль-Мадар являлись основными поставщиками доступа в социальные сети для населения.

      После захвата Бенгази повстанцами режим Каддафи закрыл доступ к сотовой связи, Интернету и телефонной связи на востоке страны. Доступ в Интернет и к услугам сотовой связи, включая смс сервис был ограничен по всей стране. Такие действия правительства были направлены на ограничения возможностей связи оппозиции с внешним миром, особенно учитывая роль социальных медиа в событиях в Египте и Тунисе. Единственным местом в западной Ливии,  где был доступ в сеть, был отель Rixos, место дислокации международных СМИ, находящийся в деловом центре Триполи. Оппозиции удалось восстановить работу сотовой связи на востоке страны в апреле, после подключения к национальной сотовой связи, что позволило получить ограниченный доступ в Интернет и возможность обмена смс сообщениями между отрядами повстанцев. Оппозиция планировала открыть доступ к Интернету для населения в течении нескольких месяцев. На территориях, контролируемых повстанцами, существовал высокий спрос на спутниковые телефоны, которые позволяли получить доступ к Интернету и международным сотовым сетям.

В городах Мисрат и Турайя спутниковые телефоны использовались для доступа в Интернет, позволяя повстанческим группам на западе страны получить доступ к мобильным сетям Туниса. Восстановление ливийских Интернет коммуникаций использовалось повстанцами  для передачи в Twitter координат целей для атак авиации НАТО. Пользователи с доступом в 3G сети при помощи мобильных устройств используя Интернет могли размещать «твиты». Геоинформационные возможности мобильных устройств позволяли генерировать точные координаты долготы и широты. Таким образом мобильная связь превратилась в мощное средство наведения воздушных сил НАТО  на наземные объекты правительства Каддафи.  Наблюдатели, осуществлявшие мониторинг ливийского Твиттера, регулярно сталкивались с твитами, которые содержали координаты наземных целей. Типичный пост, размещенный в апреле 2011г. выглядел следующим образом: @LibyanDictator: CONFIRMED: Co-ordinates for positions of more Ghadaffi forces near #Misrata: 32261441N, 14541639E and 32115581N, 15053800E. Более того в июле канадская газета Globe and Mail напечатала статью о том, как руководство Молодежного Движения Ливии на своей странице в Facebook опубликовало детали местонахождения зданий, используемых силами Каддафи.

Источники в НАТО подтвердили, что в некоторых случаях, использовали информацию из Twitter и других социальных сетей, тем не менее, авиация НАТО не наносила авиаудары, полагаясь только на эти источники. 10 июня в Неаполе состоялась пресс-конференция, на которой командующий подразделениями воздушных сил Великобритании в НАТО Майк Брекен заявил, что Альянс создал специальный аналитический центр Operation Unified Protector (OUP) со штаб-квартирой в Неаполе. Основная задача этого Центра - сопоставлять информацию из традиционных военных источников, с информацией их социальных сетей. «Мы получаем информацию из открытых источников в Интернете, в Твитере», - сказал Брекен.  «Назовите мне любой источник из социальных медиа и наш центр тут же преобразует эту информацию в разведданные».

Если верить Брекену, окончательное решение о военных операциях в соответствии с информацией, полученной из соцсетей, после тщательной верификации посредством наземной разведки или информации полученной с радара самолета-разведчика, принимал командующий Центром, канадский генерал-лейтенант  Чарльз Бушард. «Он будет решать, насколько точна информация, и можно ли предпринимать  какие-то действия. Источник информации командующего не интересует», - сказал Брекен.  Источники в НАТО сообщали, что основной проблемой для Альянса являлся большой поток информации из Ливии в социальных сетях, который осложнял аналитический процесс. Существуют свидетельства того, что НАТО не являлось простым наблюдателем ливийской активности в социальных сетях. Некоторые аналитики, занимавшиеся анализом трафика в Twitter, подозревают, что по крайней мере один пользователь, зарегистрированный под именем "HMS_Nonsuch" мог представлять интересы британских военных, хотя сам пользователь заявлял, что он не является агентом Соединенного Королевства или НАТО.  Пользователь выкладывал данные, которые могли пригодиться британским военным в Ливии. Анонимный пользователь даже давал интервью канадским СМИ, относительно того, как определять координаты цели для сил НАТО, используя долготу и широту. Министр обороны Великобритании, однако, заявил, что ничего не знает об этом пользователе и его роли в конфликте.

            Потенциал использования социальных сетей в ходе конфликта серьезно рассматривался командованием НАТО. Так в ходе нескольких конференций по кризисному управлению, проходивших в 2011 году, один из высших офицеров командования объединенных сил, выражал поддержку идеи более агрессивного использования он-лайн ресурсов для подавления активности оппонентов и сбора разведывательных данных. Тем не менее, пока пронатовская интернет активность не осуществлялась публично. Мониторинг социальных сетей из Ливии предоставлял широкий спектр ценной информации, включая актуальные полевые данные, а также информацию для западных СМИ.

Социальные сети - были жизненно важным источником информации для формирования общественного мнения в ходе ливийского конфликта. Режим Каддафи достаточно быстро закрыл доступ к Интернету и мобильной связи для повстанцев, однако сам  недостаточно хорошо использовал возможности он-лайн медиа. Очевидно, что режим уделял мало внимания артикуляции своих интересов в интернете и социальных сетях. Один европейский журналист, работавший в Триполи в мае 2011г., отметил полное непонимание режимом роли информационной борьбы в интернете «Они никогда ранее не пытались оправдать свои действия и не понимают, почему это надо делать сейчас».  Режим Каддафи сконцентрировал свои усилия на пропаганде по государственному телевидению, чтобы заручиться поддержкой местного населения и повлиять на общественной мнение за пределами Ливии.

Со стороны повстанцев наблюдалась большая озабоченность формированием общественного мнения на Западе. Так Движение Свободного Поколения (The Free Generation Movement), повстанческая организация, действующая в Триполи, создала собственный Интернет портал, куда выкладывала ссылки на различные видео материалы из подконтрольных Каддафи территорий, размещенныев социальных сетях и в YouTube.

Тем не менее, социальные медиа-ресурсы вряд ли могут рассматриваться как надежный источник информации как для повстанцев, так и для сил НАТО. Такие ресурсы могут рассматриваться как представляющие общую картину ситуации и  распространяющие информацию.  В частности Twitter использовался для распространения непроверенной информации, почти ежедневно с самого начала ливийского конфликта повстанцами на нем размещалась ложная информация. Так международные журналисты, находящиеся Триполи в мае 2011г., были предупреждены в Twitter о начале военного переворота против режима Каддафи и были приглашены посмотреть вступление танковых сил повстанцев на Зеленную площадь. Однако никакого переворота и выступления танковых сил не было. Скорее всего это был пример обычной дезинформации с целью дестабилизировать режим Каддафи.

В то время как информация из Ливии в социальных сетях привлекали всеобщее внимание, включая традиционные СМИ, и озвучивалась на официальных пресс-конференциях НАТО, другой аспект влияния социальных сетей на операции Альянса, не получил должного освещения.

Хотя члены Альянса и их вооруженные силы использовали все имеющиеся ресурсы чтобы ограничить распространение открытой информации о военных операциях в Ливии, ливийский конфликт продемонстрировал ограничения традиционных методов обеспечения операционной безопасности и выстраивания отношениями со СМИ, которые были поставлены под сомнение социальными медиа и интернет ресурсами.

В ходе открытой фазы проведения операции «Падение Одиссея», социальные сети открыли беспрецедентный доступ к информации о воздушных операциях Альянса.

Twitter предоставил платформу для европейских радиолюбителей для отслеживания в режиме реального времени перемещений авиации НАТО на континенте. Одна из наиболее важных частей работы таких пользователей включает мониторинг радио-переговоров. Сам по себе такой мониторинг явление не новое, но с тех пор как радиолюбители стали размещать эту информацию в социальных сетях их влияние сильно возросло. Их роль в ливийском конфликте во многом перекликается с ролью, которую они сыграли в раскрытии тайных рейсов Центрального разведывательного управления США в 2000-х годах. В этой связи тот факт, что пользователь Twitter разместил информацию о прибытия вооруженных сил США в Абботтабад во время нападения на конспиративную квартиру Усамы бен Ладена в мае подчеркивает потенциальную опасность, которую информация, размещенная на сайтах социальных медиа, может представлять для тайных операций.

Нидерландский Центр Частотного Мониторинга (The Netherlands Frequency Monitor Centre's (FMC)), размещал на своем сайте информацию о текущих перемещениях авиации НАТО в Средиземноморье. Такие организации способны предоставлять детальную информацию о размещении воздушных сил НАТО в Южной Европе, а также перемещение авиации США от Атлантики до целей в Северной Африке. Так американский бомбардировщик Rockwell B-1B Lancer был обнаружен над Атлантикой на пути к ливийским целям, а американский беспилотный самолет MQ-1B Predator был обнаружен во время полета над Сицилией, за две недели до того, как США официально объявили об участии в ливийской кампании. Также этот Центр Частотного Мониторинга зарегистрировал, по меньшей мере, один визит сотрудников ЦРУ на территорию контролируемую повстанцами.  Центр разместил в сети радио-переговоры с самолета Lockheed L-100 Hercules, борт номер N3796B, принадлежащего или арендованного ЦРУ, который вылетел из аэропорта Лука на Мальте и направился к северному побережью Африки. ЦРУ не давало официальных комментариев относительно своей деятельности в Ливии, однако администрация Обамы официально подтвердила поддержку операций  повстанцев в Бенгази в марте 2011г.

Возможно одна из самых интересных разработок в сфере открытых технологий, позволяющих отслеживать перемещения воздушных военных сил в режиме реального времени это веб-сайт http://www.flightradar24.com/. Этот сайт позволяет в режиме реального времени отслеживать перемещения военной авиации в большинстве развитых стран. Так Средиземноморье является одним из важнейших транспортных маршрутов для гражданской авиации, поэтому в соответствии  требованиями безопасности полетов, военные самолеты, направляющиеся в Ливию, обязаны взаимодействовать с агентствами по контролю за гражданской авиацией, что в свою очередь предоставляет информацию неправительственным организациям по контролю воздушного трафика.

Военная авиация НАТО по достижении воздушного пространства Ливии должна переходить с гражданских передатчиков, на систему опознавания «свой-чужой». Однако в самом начале ливийского конфликта, многие экипажи, по всей видимости, забывали выключать гражданские передатчики, что давало возможность отслеживать их перемещения на территории Ливии. После того , как один из радиолюбителей сообщил командованию НАТО об этом факте, процедуры по переходу с гражданских частот были немедленно ужесточен.

Морской эквивалент отслеживания в режиме реального времени воздушного трафика в интернете размещен на сайте Автоматических Информационных Систем Automatic Information System (AIS), находящийся по адресу http://www.sailwx.info. Все гражданские суда водоизмещением более 300 тонн, в соответствии с требованиями Международной Морской Организации (International Maritime Organization), обязаны оснащаться передатчиками, которые не только идентифицируют судно, но и предают его точные координаты. Сайт Автоматических Информационных Систем доступен в Интернете и позволяет отслеживать перемещение гражданских судов в портах Ливии. Все большее распространение получает практика использование этой системы военными кораблями НАТО, однако есть ряд примеров, когда пользователи сети Интернет, используя эту же систему, самостоятельно отслеживали морской трафик в этом регионе. Так один канадский пользователь Twitter разместил несколько записей о нефтеналивных танкерах,  следующих в Триполи в обход существующих санкций. Также он передал детали местонахождения судов-нарушителей НАТО, после чего они были перехвачены. В своих выступлениях представитель НАТО привычно заявил, что подобная интернет активность не оказала никакого влияния на ход операции.

В ходе ливийского конфликта  социальные сети и другие интернет источники, предоставляющие информацию в режиме реального времени, предоставляли пользователям беспрецедентные возможности наблюдения за ходом военных операций.

Социальные сети использовались для помощи в идентификации наземных целей для авиаударов сил НАТО, являясь новым словом в военной стратегии.

В тоже время нет ни каких свидетельств того, что режим Каддафи использовал социальные медиа для получения  превосходства в ходе конфликта. Однако повстанцы часто заявляли западным СМИ, что режим Каддафи имеет систему раннего оповещения о перемещениях авиации Альянса. Возможно это было результатом работы радарных станций или прослушивания радио каналов сил НАТО, хотя может быть часть информации поступала из он-лайн источников.

Таким образом, военный потенциал использования социальных сетей значителен и конфликт в Ливии еще раз это подчеркнул.  Использование мобильных телефонов с функциями GPS имеет неограниченный военный потенциал. Размещение изображения объекта, совмещенного с гео-информационными данными в социальных сетях занимает несколько секунд.

Потенциал социальных медиа является предметом пристального внимания многих вооруженных сил. Для специалистов в области разведки социальные медиа тоже представляют существенный интерес, при условии соответствующей верификации полученной информации. На сегодняшний день социальные сети рассматриваются армейскими и разведывательными ведомствами скорее как некая угроза, чем источник потенциально ценной информации. До того времени, когда военные смогут разработать стратегию защиты проводимых операций от внимания социальных медиа и создать механизм анализа дискуссий в социальных сетях, растущая доступность открытой информации скорее всего будет источником  дополнительной «головной боли» для соответствующих ведомств, нежели средством поддержки.